пара с собачкой хочется любви, а не войны

ПАРА С СОБАЧКОЙ

Случилась эта история на берегу реки Эна в предместье французского годка Суассон.

Молодой мужчина по имени Пьер и молодая девушка по имени Николь встретились неподалеку от аббатства Сен-Леже. Встретились случайно и хотели пройти мимо друг друга, даже не обменявшись взглядами, так как час был вечерний. Но был там и третий герой – охотничий пес по кличке Шарль, которого девушка вела на поводке.

Будучи большим поклонником охотничьих собак и знавший в них изрядный толк, Пьер тихонько присвистнул. Разумеется, этот свит адресовался не девушке, а ее собаке.

Любая собака хорошо разбирается в людях. Шарлю понравилось внимание симпатичного незнакомца. И он, прося разрешение ответить на его присвист, робко взглянул на свою хозяйку. Николь была безучастна, и Шарль радостно завилял хвостом.

- Как зовут вашего чудесного пса? - оторвав взгляд от собаки и взглянув на Николь, спросил Пьер.

- Шарль, - ответила девушка.

- Хороший пес, - похвалил собаку Пьер.

Шарль натянул поводок, пытаясь приблизиться к Пьеру. Николь сделала шаг вперед, и пес, виляя хвостом, обнюхал брюки и ботинки Пьера.

Пьер в свою очередь ласково потрепал Шарля по загривку

- Он любит, когда его ласкают? – произнесла Николь.

- А вы разве не любите, - полушутя спросил девушку Пьер.

Николь засмущалась. Ее смущение придало особое очарование ее миловидному лицу. В то же время стало ясно, что интимные темы были ей отчасти знакомы. О том же самом говорило и коротенькое осеннее пальтишко Николь, легко позволявшее мужчинам любоваться ее стройными ногами. А, сдвинутый чуть набок зеленый берет, не скрывал от посторонних глаз водопад густых русых волос, спадавший на спину и плечи девушки. Золотистые звездочки в ее зеленых глазах под тонкими бровями сверкали в вечерних сумерках еще ярче. Не знавшие косметики чувственные губы, прямой нос и удлиненный овал лица – все это вместе создавало образ очаровательного восемнадцатилетнего создания, выросшего в семье со средним финансовым достатком. Отец Николь имел небольшое кафе, которое приносило его семье скромный доход и кучу хлопот.

- Не боитесь гулять вечером одна? – еще не зная имени девушки, спросил Пьер

- Нет, - помотала головой Николь. – Я же с Шарлем.

Услышав свое имя, пес отошел от Пьера и сел у ног Николь.

- Видите,- улыбнулась она.

Пусть не так откровенно как Пьер, но Николь тоже успела рассмотреть незнакомца. Пьер был среднего роста. Широк в плечах. Имел прямой и смелый взгляд, что очень важно для мужчины. Густые каштановые волосы. Настолько густые, что их не удавалось промочить даже сильному ливню. Если, конечно, Пьер в течение десяти минут мог найти место, где укрыться. Одет он был в светлые брюки свободного покроя и синюю спортивную куртку. Открытые туфли-сандалии дополняли гардероб.

Пьеру исполнилось двадцать пять. Он был на семь лет старше Николь. Но все мы знаем, что восемнадцатилетним девушкам, если говорить о сексе, интересны мужчины постарше, тогда как в своих сверстниках они видят недозрелых балбесов, с которым можно провести одну-две ночи, но не более. При этом редко доводя ситуацию до «критической».

Так как Шарль, будучи охотничьем псом, постоянно «рыскал» взад и вперед, чем доставлял неудобство Николь, Пьер предложил девушке повести ее собаку. Николь согласилась. При передаче поводка руки молодых людей на секунду сомкнулись. Но и этого краткого мига вполне хватило для того, чтобы они ощутили сильное взаимное влечение. Речь в это время шла об аббатстве, получившим свое название от имени святого Леже, замученного насмерть своим политическим соперником. В частности, о том, что аббатству, у стен которого молодые люди встретились, сильно повезло. После Великой революции восставшие массы не разобрали аббатство на камни. В то время как многие монастыри стали строительным материалом для вчерашних обитателей хижин, которые теперь по примеру своих прежних хозяев хотели жить в каменных домах.

- А я читала, - вставила Николь, - что в России монастыри не разбирали на камни, а просто взрывали.

- Видимо, в России много камней, - пошутил Пьер.

Миновав мелколесье и углубляясь все дальше в лес, молодые люди не заметили, как пересекли черту частных охотничьих владений. Но зато это заметил Шарль. Ему показалось, что он попал в собачий рай, где за каждым кустом его ждала добыча. Не прошло и минуты, как он своим лаем поднял с гнездовья утку, спугнул с ветки задремавшего фазана, после чего, натянув поводок, попытался схватить зубами жирную крольчиху. И непременно схватил бы ее, если бы не поводок и не окрик Николь.

Заслышал заливистый лай собаки, сторож охотничьих владений, схватит ружье, с невероятной для его возраста прытью устремился к тому месту, откуда был слышен лай.

Минут через пять скандинавской ходьбы сторож увидел наших героев, идущих широкой тропой и мирно о чем-то беседующих.

- Эй, вы! – грубо окликнул сторож заблудившуюся парочку. Но молодые люди, занятые только друг другом, продолжали идти вперед, не услышав, обращенного к ним призыва. И только Шарль, заметив человека с ружьем, стал ждать выстрела, чтобы сразу после него устремиться за подстреленной дичью. И выстрел действительно прозвучал. Шарль немедленно принял стойку, чтобы лучше разглядеть, куда упала подстреленная птица. Но выстрел был направлен, что называется, «в белый свет». Это очень огорчило Шарля. Пес дважды жалобно тявкнул.

Молодые люди оглянулись.

- Стоять на месте! Не двигаться! - взяв ружье наперевес, прокричал сторож.

- А, что такого мы сделали? – попытался, было, оправдаться Пьер.

- Мы просто гуляли, - робко вставила Николь,

- Теперь в тюрьме будете гулять. По сорок минут в день! – не унимался сторож.

- Да, объясните же, в конце концов, что происходит? – теряя терпение, громко спросил сторожа Пьер.

- В суде вам все объяснят! - отрезал сторож.

- В каком суде? – удивилась Николь.

- У мирового, - снизошел до объяснений сторож. – Я сорок лет верой и правдой служу своему хозяину и за все это время я не попустил ни одной потравы в его охотничьих владениях.

Тут только до Пьера стало доходить, что, увлекшись друг другом, они с Николь пересекли границы частного заказника. Да, еще с собакой. При таких обстоятельствах доказывать свою правоту было бессмысленно. Оставалось подчиниться и надеяться на мудрость и снисхождение суда. Хотя для суда важны улики, а они, после составления протокола, будут, что называется, налицо.

- Идите вперед, - встав за спиной у молодых людей, приказал сторож. - Запру вас в своем чулане и съезжу за жандармом. И не вздумайте мне бежать. Я ваши лица хорошо запомнил и собаку вашу тоже. Ловкачи нашлись. Гуляли они. По заказнику с охотничьей собакой. Да, вам самый глупый заяц в этом лесу не поверит. Не говоря о ее чести госпоже судье.

Шарль хотел облаять грубияна-сторожа, но не сделал этого, потому что для охотничьего пса главным в компании является тот, кто держит в руках ружье.

Минут через тридцать Пьер и Николь оказались запертыми в темном сыром чулане. На просьбу Николь оставить им хотя бы свечу, сторож только ухмыльнулся.

- Не хватало еще, чтобы вы мне дом сожгли, - произнес он. – И не касайтесь съестных припасов. Не для вас они готовились.

Еще минут через пять молодые люди услышали чмокающий звук, каким седок понукает лошадь начать движение и затем топот конских копыт.

Нашарив одной рукой не то большой сундук, не то широкую скамью, Пьер другой рукой стал искать ладошку Николь. Найдя руку девушки, Пьер предложил ей сесть рядом с ним на скамью. Николь села, но своей руки, которую держал Пьер, не отняла. Третьим на скамью пытался взобраться Шарль. Но, так как места на краю скамьи оставалось очень мало, то после трех неудачных попыток, Шарль мирно улегся на земляной пол чулана. У самых ног Николь.

Сказать, что молодые люди были напуганы или огорчены, было нельзя. Они упивались близостью друг к другу. Их души подсказывали им, что в их жизни произошло, может быть, самое радостное и важное событие. Их плечи соприкасались и приятно пахнущие волосы Николь касались лица Пьера.

Вдруг в углу чулана что-то зашуршало, а затем раздался пронзительный писк. Похоже, было, что крысы не могли поделить добычу. Третьим в этой схватке мгновенно стал Шарль.

Николь прижалась к Пьеру.

- Мне страшно, - дрожа всем телом, призналась девушка.

Пьер, как мог, стал успокаивать Николь. Но лучшим успокоительным средством для влюбленной девушки был и останется поцелуй. Губы Пьера и Николь встретились. Николь престала дрожать. Пьер, помня, что ворот платья Николь был глухим, провел своей правой рукой по тому месту на правом боку, где женщины обычно вшивают молнии. Но молнии на ее привычном месте не оказалось, и рука Пьера свободно проникла под платье Николь.

Бюстгальтера Николь не носила. Он был ей не нужен. Ее упругие груди, которых коснулась рука Пьера, и без того стали крепкими, как два камня. Николь вновь задрожала. Но на этот раз не от страха. Ей захотелось, чтобы Пьер ласкал ее всю. Так и произошло. А после случилось то, что обычно случается между влюбленными. Он и она по очереди повторяли одни и те же фразы:

- Я люблю тебя…. Я тебя люблю…Люблю тебя я…Я очень тебя люблю.

Если говорить о Николь, то темнота чулана ее больше не пугала. Напротив, эта темнота делала ярче те вспышки, которые то и дело возникали в глазах и сознании Николь.

Звук отпираемой двери не вызвал в счастливых любовниках чувство радости или избавления. Их тела не хотели разлучаться. Но ничего не поделаешь. В чужих местах все хорошее быстро кончается.

- Вы еще здесь? – прозвучал из темноты вопрос сторожа.

Молодые люди не ответили.

- Я их запирал, господин жандарм, - извиняющимся тоном произнес сторож. - Замок цел, значит, они внутри.

- Именем закона, приказываю вам выйти! - произнес другой голос.

Пьер и Николь подчинились. Обида сделала их глаза острыми, и теперь они сумели хорошо разглядеть сторожа – этого средних лет толстяка, с седыми усами, и стоящего рядом с ним жандарма в униформе. Жандарм был на две головы выше сторожа и имел не крикливый, как у сторожа, а самый настоящий начальственный тон

- Пожалуйте в повозку, - произнес жандарм.

Молодые люди, молча ,поднялись в повозку и так же молча устроились рядом друг с другом на жесткой узкой скамье. Шарлю опять не хватило места, и он вынужден был бежать рядом. При этом сторож попросил жандарма «не гнать», чтобы пес не отстал. Потому что охотничий пес, проникший вместе с хозяевами в охотничий заказник, был основным доказательством злого умысла.

Видимо, досадуя на то, что молодые люди молчат и вовсе не проявляют интереса к своей дальнейшей судьбе, сторож решил подлить масла в огонь.

- Наша судья очень не любит, когда ее будят среди ночи, так, что, мошенники, готовьтесь к суровому наказанию, - припугнул он своих пленников.

Молодые люди рассмеялись. Сторож обиженно умолк.

Ожидая появления судьи, молодые люди сидели в зале суда, обнявшись. И, если бы не конвоир, то, скорее всего, стали бы целоваться.

Наконец, конвоир, произнес:

- Встать, суд идет!

Пьер и Николь разомкнули объятья и поднялись.

- Присаживайтесь, - произнесла, появившаяся в зале дама лет сорока пяти в черной судейской мантии и белым бантом на груди. Она выглядела уставшей и чуть-чуть заспанной.

- Вы не отрицаете того, что проникли на территорию частных охотничьих владений? – обратилась она с вопросом к молодым людям.

- Не отрицаем, - разом ответили Пьер и Николь.

- С какой целью?

- Мы гуляли, - ответил судье Пьер.

- Они гуляли! - взвился со скамьи сторож. – Они гуляли с охотничьим псом. Разрешите, ваша честь, завести в зал их кобеля?

- Кобелей в зале достаточно, - пользуясь своей властью, произнесла судья.

- Но, ваша честь! – не унимался сторож.

- Свидетель, если вы не прекратите истерики, я прикажу вывести вас из зала, - пригрозила сторожу судья.

Сторож во второй раз за ночь обиженно умолк.

- Согласны ли обвиняемые, чтобы их дело слушалось в отсутствии адвоката?

- Да, мы согласны, ваша честь, - ответили молодые люди.

- Адвокат в порядке назначения судом в нашем графстве одна, и она сейчас рожает, - пояснила судья.

- Хотелось бы, чтобы она родила мальчика, - пошутил Пьер.

- Думаю, что она справится со своей задачей и без ваших пожеланий, - остановила Пьера судья. – Итак, обвиняемые, что вы сумели добыть в частном заказнике? Какую дичь. И сколько?

- Никакой дичи мы не добыли. И не собирались добывать, - ответил Пьер.

- Они не довели свой преступный умысел до конца, потому что я сорок лет верой и правдой служу своему хозяину! - выкрикнул сторож.

- Свидетель, будьте добры, выйдите вон, - попросила судья сторожа. - Посидите в коридоре вместе с кобелем. На оглашение решения я вас приглашу.

- Меня-то за что за дверь? – пробубнил сторож себе под нос, покидая зал.

- Итак, исследовав материалы дела и не найдя в действиях подсудимых доказательств умысла на незаконный промысел, суд постановляет приговорить подсудимых к штрафу в пятьдесят франков каждого. Штраф может быть уплачен немедленно секретарю суда.

- Бога ради! – повеселел Пьер. – Вот, возьмите!

Произнеся эту фразу, Пьер положил сто франков перед секретарем суда и сто франков перед судьей.

- Что это? – глядя на деньги, строго спросила судья.

- Плата за ваш потревоженный сон, - ответил Пьер.

- Заберите, и впредь ищите для подобных шагов более подходящее время, - произнесла судья.

- Я все понял, - еще более радостным тоном произнес Пьер. – Тогда я поступлю так: пятьдесят франков получит жандарм за то, что он нас подвез и пятьдесят франков я вручу сторожу за то, что он нас арестовал.

- Суду не интересны ваши планы, - оборвала Пьера судья. – А, вот, квитанцию у секретаря заберите.

Получив от Пьера пятьдесят франков, опешивший сторож, как ему показалось, понял всю суть происшедшего. Нежно проведя ладонью по спине Николь, дабы стряхнуть приставший к ее пальто мусор, он произнес:

- Когда вы в следующий раз придете, то заходите в заповедник с юга. Там земля посуше.

- И вы нас снова арестуете? - весело спросила Николь.

- Обязательно! – пообещал сторож. – Я сорок лет верой и правдой служу своему хозяину.

- И вы опять запрете нас в чулане? – спросил Пьер.

- Как пожелаете, - ответил сторож. - Кому, где нравится. Но за пятьдесят франков я могу сдать вам свою мансарду. Посветлей и посуше.

- Хватит болтать попусту, - вмешался в разговор жандарм. - Утро уже. Садитесь и поехали. Дорога обратно оплачена.

На этот раз место в повозке нашлось и для Шарля. Весь обратный путь Пьер и Николь целовались на глазах у своих бывших конвоиров без всякого стеснения.

Феликс Польский

 

Я только понял одно частную собственность на землюв городах не как нельзя иметь. А также шлагмаумы под запрет.

А при чем тут общественное мнение? Больше подходит раздел пелетристики.

 

Ты и вправду всё это прочитал?

 

Ага. Делать было нечего.

 

Много букв,лень читать,перескажите сюжет-собачка жива?